Гегель. Качество

В становлении бытие как тождественное с ничто и ничто как тождественное с бытием суть лишь исчезающие моменты; благодаря своему внутреннему противоречию становление впадает (fällt) в единство, в котором оба момента сняты. Результат становления представляет собой, следовательно, наличное бытие.

Примечание. Дойдя до этого первого примера, мы раз навсегда напомним то, что мы указали в § 82 и примечании к нему, а именно что есть только один способ, которым может быть обеспечено движение и развитие науки, - закреплять результаты в их истине. Когда в каком-нибудь предмете или понятии обнаруживается противоречие (а нет вообще абсолютно ничего, в чем мы не могли бы и не были бы вынуждены обнаружить противоречие, т. е. противоположные определения; рассудочное абстрагирование есть не что иное, как насильственное закрепление одной определенности, усилие сознания затемнить и удалить содержащуюся в нем другую определенность), когда познают такое противоречие, то обычно делают из этого вывод: «Следовательно, это противоречие есть ничто». Так, например, Зенон сначала показал относительно движения, что оно противоречит себе, а затем сделал вывод, что оно, следовательно, не существует. Или другой пример: древние признавали неистинными определениями возникновение и исчезновение - эти два вида становления - и выражали этот свой взгляд так, что единое, т. е. абсолютное, не возникает и не исчезает. Эта диалектика, таким образом, останавливается лишь на отрицательной стороне результата и абстрагируется от того, что вместе с этим действительно наличие, от определенного результата, каковым здесь является чистое ничто, но ничто, которое заключает в себе бытие, и точно так же бытие, которое заключает в себе ничто. Таким образом: 1) наличное бытие есть единство бытия и ничто, в котором исчезла непосредственность этих определений и, следовательно, в их отношении исчезло их противоречие - единство,

в котором они еще суть только моменты; 2) так как результат есть снятое противоречие, то он есть в форме простого единства с собой, т. е. сам есть некое бытие, но бытие, содержащее отрицание или определенность; он есть становление, положенное в форме одного из своих моментов, в форме бытия.

Прибавление. Даже наше обычное представление о становлении подразумевает, что там, где имеется становление, получается нечто, и становление, следовательно, имеет результат. Но здесь возникает вопрос: каким образом становление приходит к тому, чтобы не оставаться одним лишь становлением, а иметь еще вдобавок некий результат? Ответ на этот вопрос вытекает из природы становления, как она обнаружилась перед нами выше. Становление содержит в себе бытие и ничто и содержит их таким образом, что оба они полностью переходят друг в друга и взаимно снимают друг друга. Становление, таким образом, оказывается безудержным движением, но оно не может удержаться в этой абстрактной подвижности, ибо, так как бытие и ничто исчезают в становлении, а лишь это исчезновение и составляет понятие становления, оно, следовательно, само есть некое исчезающее, огонь, который потухает в самом себе, пожрав свой материал.

Но результат этого процесса есть не пустое ничто, а то тождественное с отрицанием бытие, которое мы называем наличным бытием и значение которого ближайшим образом обнаруживается в том, чтобы быть ставшим.

α) Наличное бытие есть бытие, имеющее определенность, которая есть непосредственная, или сущая определенность, есть качество. Наличное бытие, рефлектированное в этой своей определенности в самое себя, есть налично-сущее, нечто. Категории, развивающиеся в наличном бытии, мы отмечаем только суммарно.

Прибавление. Качество есть вообще тождественная с бытием, непосредственная определенность в отличие от рассматриваемого после него количества, которое, правда, также есть определенность бытия, но уже не непосредственно тождественная с последним, а безразличная к бытию, внешняя ему определенность. Нечто есть благодаря своему качеству то, что оно есть, и, теряя свое качество, оно перестает быть тем, что оно есть. Далее, качество есть по существу лишь категория конечного, которая

поэтому и находит свое подлинное место лишь в царстве природы, а не в мире духа. Так, например, в царстве природы так называемые простые вещества (кислород, углерод и т. д.) должны рассматриваться как существующие качества. Напротив, в царстве духа качество встречается лишь в виде чего-то подчиненного, и им не исчерпывается какой-нибудь определенный образ (Gestalt) духа. Рассматривая, например, субъективный дух, составляющий предмет психологии, мы можем, правда, сказать, что то, что называется характером, есть по своему логическому значению качество, но это не следует понимать так, что характер есть такая же насквозь проникающая душу и непосредственно тождественная с нею определенность, как это имеет место с вышеобозначенными простыми веществами в царстве природы. Более определенно как таковое качество обнаруживается в духе постольку, поскольку последний находится в несвободном, болезненном состоянии. Это бывает в состоянии страсти, и в особенности в состоянии страсти, дошедшей до сумасшествия. О сумасшествии, когда сознание всецело проникнуто чувством ревности, страха и т. д., можно с полным правом сказать, что это сознание может быть определено как качество.

Качество как сущая определенность в противопоставлении содержащемуся в нем, но отличному от него отрицанию есть реальность. Отрицание, будучи уже не абстрактным ничто, а неким наличным бытием и нечто, есть лишь форма в последнем, оно есть инобытие. Так как это инобытие хотя и есть собственное определение качества, но все же ближайшим образом отлично от него, то качество есть бытие-для-другого - широта наличного бытия, нечто. Бытие качества как таковое в противоположность этому отношению с другим есть в-себе-бытие.

Прибавление. Основа всякой определенности есть отрицание (omnis determinatio est negatio, как говорит Спиноза). Лишенное мысли мнение рассматривает определенные вещи как лишь положительные и фиксирует их под формой бытия. Однако голым бытием дело не кончается, ибо оно, как мы раньше убедились, совершенно пусто и неустойчиво. В указанном здесь смешении наличного бытия как определенного бытия с абстрактным бытием заключается, впрочем, нечто правильное, а именно то, что

в наличном бытии момент отрицания на самом деле содержится лишь как бы скрыто, и лишь в для-себя-бытии этот -момент отрицания выступает свободно и добивается своего права. Если мы, далее, рассматриваем наличное бытие как сущую определенность, то мы тогда имеем в нем то, что понимают под реальностью. Так, например, говорят о реальности некоторого плана или некоторого намерения и понимают под этим то, что план, или намерение, уже не есть лишь нечто внутреннее, субъективное, а получил наличное бытие. В том же смысле можно также назвать тело реальностью души и право - реальностью свободы или всю Вселенную вообще - реальностью божественного понятия. Но часто говорят о реальности еще и в другом смысле и понимают под нею то, что нечто ведет себя соответственно своему существенному определению или своему понятию. Так, например, говорят: это - реальное занятие или: это - реальный человек. Здесь речь идет не о непосредственном, внешнем наличном бытии, а, скорее, о соответствии некоего наличие существующего своему понятию. Но понимаемая так реальность уже более не отличается от идеальности (der Idealität), с которой мы ближайшим образом познакомимся как с для-себя-бытием.

β) Бытие, фиксированное как отличное от определенности, как в-себе-бытие, было бы лишь пустой абстракцией бытия. В наличном бытии определенность едина с бытием, и вместе с тем она, положенная как отрицание, есть граница, предел. Инобытие есть поэтому не некое безразличное наличному бытию, находящееся вне его, но его собственный момент. Нечто благодаря своему качеству, во-первых, конечно и, во-вторых, изменчиво, так что конечность и изменчивость принадлежат его бытию.

Прибавление. Отрицание в наличном бытии еще непосредственно тождественно с бытием, и это отрицание есть то, что мы называем границей. Лишь в своей границе и благодаря ей нечто есть то, что оно есть. Нельзя, следовательно, рассматривать границу как лишь внешнее наличному бытию; она, наоборот, проникает все наличное бытие. Понимание границы как лишь внешнего определения наличного бытия основано на смешении качественной границы с количественной. Здесь речь идет пока о качественной границе. Если мы, например, рассматриваем участок земли величиной в три моргена, то это его количест-

венная граница. Но этот участок земли есть, кроме того, луг, а не лес или пруд, и это составляет его качественную границу. Человек, поскольку он хочет быть действительным, должен налично существовать, должен ограничивать себя. Кому конечное слишком претит, тот не достигает никакой действительности, а остается в области абстрактного и бесследно истлевает в себе.

Присматриваясь ближе к границе, мы находим, что она заключает в себе противоречие и, следовательно, оказывается диалектичной, а именно: граница составляет, с одной стороны, реальность наличного бытия, а с другой стороны, она есть его отрицание. Но далее, граница как отрицание нечто есть не абстрактное ничто вообще, а сущее ничто или то, что мы называем «другим». Мысль о каком-либо нечто влечет за собой мысль о другом, и мы знаем, что имеется не только нечто, но также еще и другое. Но другое не есть то, что мы лишь находим, так что нечто могло бы мыслиться также и без него, но нечто есть в себе другое самого себя, и в другом для него объективируется его же собственная граница. Если же мы теперь поставим вопрос, в чем состоит различие между нечто и другим, то окажется, что оба они суть одно и то же; эта тождественность и находит в латинском языке свое выражение в обозначении aliud-aliud 50. Другое, противостоящее нечто, само есть некое нечто, и мы поэтому говорим: нечто другое. Точно так же, с другой стороны, первое нечто, противопоставленное другому, тоже определенному как нечто, само есть некое другое. Когда мы говорим: нечто другое, то мы сначала представляем себе, что нечто, взятое само по себе, есть лишь нечто и определение «другое» придается ему лишь чисто внешним рассмотрением. Мы думаем, например, что луна, которая есть нечто другое, чем солнце, могла бы быть, если бы даже солнца не было. Но на самом деле луна (как нечто) имеет свое другое в ней самой, и это составляет ее конечность. Платон говорит: «Бог сделал мир из природы одного и другого (του έτερον) ; он их соединил и образовал из них третье, которое имеет природу одного и другого» 51. В этих словах выражена вообще природа конечного, которое как нечто не противостоит равнодушно другому, а есть в себе другое самого себя и, значит, изменяется. В изменении обнаруживается внутреннее противоречие, которым наличное бытие страдает с самого начала и которое заставляет последнее выходить за свои пределы. Для представления

наличное бытие видится сначала в качестве простого Положительного и вместе с тем в качестве спокойно пребывающего внутри своей границы. Мы, правда, знаем также, что все конечное (а таково наличное бытие) подвержено изменению. Эта изменчивость наличного бытия видится, однако, представлению в качестве только возможности, реализация которой не имеет основания в нем самом. На деле же изменчивость лежит в понятии наличного бытия, и изменение есть лишь обнаружение того, что наличное бытие есть в себе. Живое умирает, и умирает именно потому, что оно как таковое носит в себе зародыш смерти.

Нечто становится неким другим, но другое само есть некое нечто; оно, следовательно, само в свою очередь также становится неким другим и т. д. до бесконечности.

Эта бесконечность есть дурная, или отрицательная, бесконечность, так как она есть не что иное, как отрицание конечного, которое, однако, снова возникает и, следовательно, не снимается; или, иными словами, эта бесконечность выражает только долженствование снятия конечного. Прогресс в бесконечность не идет дальше выражения того противоречия, которое содержится в конечном, а именно конечное есть как нечто, так и его другое; этот прогресс есть вечная и непрестанная смена этих приводящих друг к другу определений.

Прибавление. Рассматривая моменты наличного бытия - нечто и другое - в их раздельности, мы получаем следующее: нечто становится другим, а это другое само есть некое нечто, которое, как таковое, изменяется в свою очередь, и т. д. до бесконечности. Рефлексия полагает, что она дошла здесь до чего-то высокого и даже до наивысочайшего. Но этот прогресс в бесконечность не есть истинно бесконечное, которое состоит, наоборот, в том, что в своем другом оно пребывает у самого себя, или (выражая то же самое как процесс) состоит в том, что оно в своем другом приходит к самому себе. Очень важно надлежащим образом уразуметь понятие истинной бесконечности и не остановиться на дурной бесконечности бесконечного прогресса. Когда говорят о бесконечности пространства и времени, то обычно имеют в виду именно бесконечный прогресс. Говорят, например, «эго время», «теперь» и за-

тем непрерывно выходят за эту границу вперед и назад. Точно так же обстоит дело с пространством, бесконечность которого доставляет любящим назидания астрономам материал для многих пустых декламации. При этом еще обычно утверждают, что мышление непременно должно потерпеть поражение, начав рассматривать эту бесконечность. Верно во всяком случае, что мы, наконец, перестаем двигаться все дальше и дальше по пути такого рассмотрения, но мы поступаем так не вследствие возвышенности этого занятия, а вследствие того, что оно скучно. Слишком длительное рассматривание этого бесконечного прогресса скучно потому, что здесь беспрестанно повторяется одно и то же. Сначала ставят границу, затем переступают ее, и так до бесконечности. Мы здесь, следовательно, ничего другого не имеем, кроме поверхностной смены, которая никогда не выходит из области конечного. Если думают, что посредством выхода в эту бесконечность мы освобождаемся от конечного, то нужно сказать, что на самом деле это освобождение, которое дается бегством. Но убегающий еще не свободен, потому что он в своем бегстве все еще обусловливается тем, от чего он убегает. Если же говорят далее, что бесконечное недостижимо, то это совершенно правильно, но правильно лишь постольку, поскольку бесконечное определяется как абстрактно отрицательное. Философия не возится с такой пустой и лишь потусторонней вещью. То, чем занимается философия, есть всегда некое конкретное и всецело наличное. Задачу философии видели также и в том, чтобы ответить на вопрос, как бесконечное решается на то, чтобы выйти за свои пределы. На этот вопрос, в основании которого лежит предпосылка о наличии резкой противоположности между конечным и бесконечным, можно ответить лишь, что сама эта противоположность есть неистинное и что бесконечное на самом деле вечно выходит и не выходит за свои пределы. Впрочем, говоря: бесконечное есть неконечное, мы этим уже на деле высказали истину, ибо, так как само конечное есть первое отрицание, не-конечное есть отрицание отрицания, тождественное с собой отрицание и, следовательно, вместе с тем и истинное утверждение.

Рассмотренная здесь бесконечность рефлексии есть лишь попытка достигнуть истинной бесконечности, неудачный межеумок (Mittelding). Это вообще та философская точка зрения, которая в новейшее время выдвигалась

в Германии. Согласно этой точке зрения, конечное должно быть снято, а бесконечное должно быть признано не только отрицательным, но также и неким положительным. В этом долженствовании всегда заложено бессилие, проявляющееся в том, что нечто признается правомерным, и все же это, признаваемое правомерным, не может проложить себе дорогу. Кантовская и фихтевская философия не пошли в своем этическом учении дальше этой точки зрения долженствования. Непрерывное приближение к закону разума - это наибольшее, что может быть достигнуто на этом пути. Кроме того, этим же постулатом обосновывают также и бессмертие души.

γ) На деле здесь имеется лишь то, что нечто становится другим, а это другое в свою очередь становится другим. Нечто, находясь в отношении с другим, само уже есть некое другое по отношению к этому последнему. Так как то, во что нечто переходит, есть то же самое, что и само переходящее (оба имеют одно и то же определение, а именно быть другим}, то в своем переходе в другое нечто лишь сливается с самим собою, и это отношение с самим собою в переходе и в другом есть истинная, бесконечность. Или, с отрицательной стороны, изменяется именно другое, оно становится другим другого. Таким образом, бытие снова восстановлено, но как отрицание отрицания и есть для-себя-бытие.

Примечание. Дуализм, делающий непреодолимой противоположность между конечным и бесконечным, не учитывает того простого обстоятельства, что таким образом бесконечное сразу же оказывается лишь одним из этих двух, что его, следовательно, превращают в лишь особенное, причем другим особенным оказывается конечное. Такое бесконечное, которое есть только особенное, которое стоит наряду с конечным, имеет, следовательно, в последнем свой предел и границу, и есть не то, чем оно должно быть, не бесконечное, а лишь конечное. В таком отношении, в котором конечное помещается здесь, по эту сторону, а бесконечное - там, по ту сторону, конечному приписывается равное с бесконечным достоинство независимости и самостоятельности существования; бытие конечного с этой точки зрения превращается в абсолютное бытие; в таком дуализме оно стоит прочно само по себе. Если бы конечное соприкоснулось, так сказать, с этим бесконеч-

ным, то оно было бы уничтожено, но конечное, согласно этому взгляду, не может соприкасаться с бесконечным, между ними существует бездна, непроходимая пропасть; бесконечное остается по одну сторону, а конечное - по другую. Утверждение о непоколебимом пребывании конечного по ту сторону от бесконечного, считающее себя выше всякой метафизики, всецело стоит на почве ординарнейшей рассудочной метафизики. Здесь происходит то же самое, что мы находим в бесконечном прогрессе: то соглашаются, что конечное не есть в себе и для себя, что оно не обладает самостоятельной действительностью, абсолютным бытием, что оно представляет собой лишь нечто преходящее; то сейчас же забывают это и представляют себе конечное чем-то лишь противостоящим бесконечному, всецело оторванным от него и неподвластным уничтожению, пребывающим самостоятельно и для себя. Мышление полагает, что оно таким образом поднимается к бесконечному, а на самом деле с ним происходит как раз противоположное: оно приходит к такому бесконечному, которое есть только конечное, и, полагая, что покинуло конечное, оно скорее удерживает его, превращает его в абсолютное.

После этого разъяснения несостоятельности проводимой рассудком противоположности между конечным и бесконечным (полезно было бы сравнить с этим разъяснением диалог Платона «Филеб») на ум легко может прийти выражение, что, следовательно, конечное и бесконечное едины, что истина, истинная бесконечность, должна быть определена и высказана как единство бесконечного и конечного. Такое выражение в известной мере правильно, но оно в такой же мере неточно и неправильно, и к нему применимо то, что мы заметили выше относительно единства бытия и ничто. Это выражение навлекает на себя справедливый упрек в оконечивании бесконечности, в выдвигании некоего конечного бесконечного, ибо это выражение дает повод думать, что конечное здесь сохраняется, в нем не высказано ясно и определенно, что конечное снимается в бесконечности. Или же, если бы было принято в соображение, что конечное, положенное в его единстве с бесконечным, во всяком случае не может оставаться тем, чем оно было вне этого единства, что оно по крайней мере должно несколько пострадать в своем определении (подобно тому как калий теряет свои свойства, соединяясь с кислотой), то это выражение давало бы повод думать, что

такая же судьба постигает и бесконечное, что оно, как отрицательное, со своей стороны также притупляется о конечное. Это и происходит на самом деле с абстрактным, односторонним рассудочным бесконечным. Но истинное бесконечное не находится в положении односторонней кислоты, а сохраняет себя. Отрицание отрицания не есть нейтрализация; бесконечное есть положительное, и только конечное есть снятое.

В для-себя-бытии выступает определение идеальности. Наличное бытие, взятое ближайшим образом лишь со стороны его бытия или его утвердительности, обладает реальностью (§ 91), и, следовательно, конечность также ближайшим образом выступает в определении реальности. Но истину конечного составляет, наоборот, его идеальность. И точно так же бесконечное рассудка, которое ставится им рядом с конечным, само есть одно из двух конечных, есть неистинное, идеальное (ein ideelles) 51a.

Эта идеальность конечного есть основное положение философии, и каждое подлинно философское учение есть поэтому идеализм. Важно только не принимать за бесконечное то, что по своему определению тотчас же превращается в особенное и конечное. Поэтому здесь мы уделили особое внимание и развили пространно это различение: от него зависит основное понятие философии - истинно бесконечное. Это различение вполне уясняется простыми и кажущимися поэтому незначительными, но неопровержимыми соображениями, содержащимися в этом параграфе.

Здесь, в моем блоге, публикую переведенное мной.

* * *

Объективная логика: учение о бытии

Определенное бытие (качество)

Примечание об обозначениях:

• курсивом обозначены категории из философии Гегеля (например, бытие , ничто , становление );


• полужирным обозначены категории из философии Гегеля, при их первом использовании;


• подчеркиванием обозначено логическое ударение.

Это не единственная возможная схема обозначений. Можно было обозначать категории из философии Гегеля с помощью заглавных букв, а логическое ударение с помощью курсива, как это сделано в английской версии статьи, однако подобная схема обозначений не является общепринятой для русского языка (где с заглавной буквы пишут только первое слово в предложении, и никогда - слова внутри предложения).

Бытие

А. Бытие

Б. Ничто

Ничто , более точно, чистое ничто, "есть простое равенство с самим собой, полная пустота, отсутствие какой-либо определенности или содержания". Таким образом,ничто идентично бытию , за исключением того, что думают, что бытие является полной противоположностью этого ничто . Следовательно, различие между бытием иничто не задано их внутренней природой, а постулируется самим мыслящим субъектом .

В. Становление

Чистое бытие и чистое ничто являются одним и тем же, однако при этом полностью отличаются друг от друга. Это противоречие разрешается с помощью их немедленного исчезновения и перехода, одного в другое. Возникающее при этом движение, называемое становлением , принимает форму подавляющих друг другавозникновения бытия и исчезновения бытия .

Определенное бытие

А. Наличное бытие

Переход между становлением и а) наличным бытием (определенным-бытием-самим-по-себе) достигается с помощью снятия . Этот термин - традиционный русский перевод для немецкого слова aufheben - означает момент развития, "в котором соединены как отрицание, так и сохранение, утверждение" (Маркс, Карл. Экономико-философские рукописи 1844 года). Гегель утверждает, что снятие - одно из самых важных понятий в философии. Бытие и ничто были полными противоположностями, внутренне единство которых нуждалось в том, чтобы его выразили, или опосредовали , чем-то третьим: становлением . После достижения становления с помощью опосредования, их (т.е. бытия и ничто ) единство становится непосредственным . Противопоставлению бытия и ничто , все еще выживающему в становлении , пришел конец. С новой точки зрения - с точки зрения непосредственности, становление превращается в наличное бытие , в котором бытие и ничто уже не являются отдельными понятиями, но необходимо связанными "моментами", которые наличное бытие сохранило внутри себя. Снятие, таким образом, является завершением логического процесса, но одновременно начинает его с новой точки зрения .

Как моменты определенного бытия , бытие и ничто приобретают новую форму - форму аспектов б) качества . Внутри качества , бытие выходит на первый план, и, как икачество , является реальностью ; ничто , или небытие , уходит на задний план и скрывается в фоне бытия , и служит только для того, чтобы отделить какое-либо частноебытие от других, и, делая это, ничто становится отрицанием в наиболее общем виде , т.е. качество становится формой отсутствия чего-либо. Качество , таким образом, содержит как то, чем определенное бытие является , так и то, чем оно не является , что с самого начало и делало его (т.е. определенное бытие ) тем, что было чем-тоопределенным . Внутри качества , тем не менее, реальность и отрицание все еще являются отдельными друг от друга, все еще опосредованы , точно так же, как бытие и ничто были когда-то опосредованы в становлении . Взятые в их единстве, в их непосредственности, как произойдет при еще одном снятии, они становятся теперь моментами какого-либо в) нечто .

Нечто является первым случаем в "Науке логики", когда происходит "отрицание отрицания". Первое отрицание, отрицание в самом общем виде, есть просто то, чемопределенное бытие не является. Гегель называет это "абстрактным отрицанием". Когда это отрицание отрицается, что называется "абсолютным отрицанием", то то, чемопределенное бытие является, уже более не зависит от того, чем оно является не для целей определения себя самого, но вместо этого становится действительным частнымнечто в своем частном проявлении: бытие-внутри-себя . Отрицание этого (чего именно? нужно прояснить; предположительно - отрицание первого нечто ); то, чем оно не является, теперь "отрезано" от него (от чего? нужно прояснить; предположительно - от первого нечто ) и становится другим нечто , которое, с точки зрения первогонечто , является г) другим в самом общем виде. В конце, точно так же как становление опосредовало бытие и ничто , изменение теперь опосредует нечто и другого .

Б. Конечность

а) Нечто и другое являются отдельными друг от друга, но каждый из них содержит, внутри себя, как моменты, их прежнее единство, которое у них было в определенном бытии . Эти моменты теперь появляются вновь как бытие-в-себе , т.е. какое-либо нечто нечто только до тех пор, пока онопротивопоставлено другому ; и бытие-для-другого , т.е. какое-либо нечто , которое является каким-либо частным нечто только до тех пор, пока оно находится в каком-либо отношении с другим . (Взгляд Гегеля в этом отношении противоположен Кантовскому ноумену , непознаваемой "вещи в себе": бытие-в-себе , изолированное отбытия-для-другого , не является ничем, кроме пустой абстракции, и спрашивать, чем оно является - значит задавать вопрос, который сформулирован так, что на него невозможно ответить .)

Нечто уже не является каким-либо изолированным нечто , но находится как в позитивном, так и в негативном отношении с другим . Это отношение, тем не менее, отражается обратно на это нечто как изолированное (нужно прояснить: слово "изолированное" относится к тому, что отражается на нечто , или к самому нечто ), т.е. какв-себе (нужно прояснить), и делает его еще более определенным. Чем нечто является в противопоставлении к другому , есть его (этого нечто ) б) определенность ; чемнечто является в отношении к другому есть его (этого нечто ) конституция .

Момент, когда нечто перестает быть собой и становится другим , есть предел этого нечто . Этот предел также разделяется другим этого нечто , которое само является каким-либо нечто и отличается от первого нечто только тем, что оно находится по другую сторону предела . Таким образом, именно с помощью их общих пределов ,нечто и другое опосредованы один с помощью другого, и взаимно определяют друг у друга, их внутренние качества .

С точки зрения предела , нечто является каким-либо частным нечто только до тех пор, пока оно не является чем-то еще. Это означает, что самоопределенность этогонечто является только относительной и полностью зависимой от того, что оно не является тем, чем оно не должно являться, чтобы быть. Таким образом, это нечто является лишь временным, и содержит в себе свое собственное прекращение бытия внутри себя, и является в) конечным , т.е. обреченным рано или поздно прекратить свое бытие . Для конечных вещей, "час их возникновения есть в то же время час их исчезновения" . На этой границе (нужно прояснить: там, где нечто содержит свое собственное прекращение бытия ? или когда нечто исчезает? или когда нечто перестает быть отдельным от другого ?) (и почему при исчезновении нечто , предел забирается внутрь того нечто , которое исчезло, а не внутрь другого , которое осталось - видимо потому что нечто и другое соединяются), предел перестает играть свою опосредующую роль между нечто и другим , т.е. отрицается, и забирается обратно в одно / единство с другим - бытие-внутри-себя - у нечто , и превращается вограничение для этого нечто , т.е. в границу, вне которой это нечто перестанет существовать . Обратная сторона этого, тем не менее, в том, что предел также забирает с собой отрицание этого нечто (т.е. другого) , когда этот предел забирается обратно в нечто , и это отрицание является другим (для исходного нечто ), но теперь расположенным внутри этого нечто и наделенным ролью определения для самого этого нечто . В условиях, когда на нечто действует его собственное ограничение, токачество , которое с самого начала определяло нечто , становится другим для себя самого ; оно уже не просто является тем качеством , но должно быть тем качеством .Ограничение и обязанность являются соединенными друг с другом, противоречащими друг другу моментами конечного .

Снятие происходит еще раз. Ограничение и обязанность указывают "вне" этого конечного нечто , одно негативно и другое позитивно. Это "вне", в котором они объединяются, есть бесконечность .

Примечания

1. .






2. Hegel (1969), §93


3. Hegel (1969), §132 . www.marxists.org. Проверено 23 июня 2016.


4. Hegel (1969), §133 . www.marxists.org. Проверено 23 июня 2016.


5. Hegel (1969), §179 . www.marxists.org. Проверено 23 июня 2016.


6. Hegel (1969), §184-§187 . www.marxists.org. Проверено 23 июня 2016.


7. Hegel (1969), §195-§198 . www.marxists.org. Проверено 23 июня 2016.

В становлении бытие и ничто - лишь исчезающие моменты. Переход бытия в ничто есть исчезновение, ничто в бытие - возникновение. "Благодаря своему внутреннему противоречию становление впадает в единство, в котором оба момента сняты. Результат становления представляет собой, следовательно, наличное бытие" (227). В основном тексте, таким образом, Гегель использовал понятие противоречия, которое как категория должно появиться у него лишь в учении о сущности.

Наличное бытие - это разрешение противоречия чистого бытия и ничто, оно есть уже определенное бытие. В становлении результатом противоречия бытия и ничто становится одно из них - бытие, содержащее в себе отрицание ничто, т.е. ставшее бытие.

В движении от бытия через ничто и становление к определенному ставшему бытию обнаруживается направленность развития от простого, неопределенного ко все более определенному, сложному, от низшего к высшему, более богатому содержанию. Однако Гегель еще не формулирует мысль о направленности в явном виде. Идея направленности проводится через избранную философом последовательность категорий. Эта идея выступает как основополагающая в скрытом фундаменте построения системы категорий.

Развитие от бытия через ничто и становление к определенному бытию - результат движения противоречия. В примечаниях Гегель еще раз дает яркую характеристику диалектического способа мышления. "...Нет вообще абсолютно ничего, в чем мы не могли бы и не были бы вынуждены обнаружить противоречие, т.е. противополож­ные определения" (227). Рассудочное мышление неспособно схватить обе противоположности, сталкиваясь с противоречием, оно обычно делает вывод: "Следовательно, это противоречие есть ничто" (227). Так, Зенон в своих апориях первоначально показал, что движение "противоречит самому себе, а затем сделал вывод, что оно, следовательно, не существует" (227).

Рассудок останавливается лишь на отрицательной стороне результа­та и не доходит до положительного, до истины. Он не видит, что ничто "заключает в себе бытие, и точно так же бытие... заключает в себе ничто" (227). При этом противоречие разрешается в положительном понятии - в определенном бытии.

Становление не остается всегда только становлением. Оно является безудержным движением, в котором бытие и ничто полностью переходят друг в друга и снимают друг друга. Становление "само есть некое исчезающее, огонь, который потухает в самом себе, пожрав весь свой ма­териал" (228). Результатом становления оказывается не пустое ничто, а наличное, определенное бытие.

"Наличное бытие есть бытие, имеющее определенность, которая есть непосредственная, или сущая определенность, есть качество" (228).

Качество - это тождественная с бытием определенность. Рефлектированное в себя, т.е. отраженное в само себя, в соотношении с самим собой, определенное наличное бытие есть нечто.

Гегель утверждает, что качество, как непосредственная определенность бытия, существует лишь в логике и царстве природы. В царстве же духа оно встречается лишь в виде чего-то подчиненного, например, оно обнаруживается в болезненном состоянии духа. Исключение качества из сферы духа выглядит искусственно.

Качество, как определенность, выступает как отрицание, но не в виде прежнего абстрактного ничто, а в виде инобытия, другого. В противоположность содержащемуся в качестве отрицанию качество выступает как реальность. Гегель, таким образом, произвольно закрепляет чрез­вычайно важное в философии понятие реальности за непосредственно­стью бытия, качеством.

В отношении к самому себе, т.е. в своей реальности, качество выступает как в-себе-бытие, в отношении к другому, т.е. в своей отрица­тельности, - как бытие-для-другого. Впервые в философской мысли Гегель вводит хорошо обусловленные и содержательные понятия отноше­ния к себе и отношения к другому, которые являются существенным при­обретением человеческого интеллекта. Понятие об отношении к самому себе (не в его обыденном смысле) в первоначальной форме возникло задолго до Гегеля. Так, огромным достижением мысли следует считать введенное Спинозой определение субстанции как "причины самой себя". Однако подлинную силу и содержание понятие отношения к самому себе, соотношения с самим собой приобретает только в диалекти­ческой философии Гегеля. Отношение к самому себе оказывается у Геге­ля выражением и механизмом внутренней активности логической идеи, ее самодвижения. Чистое бытие, в соотношении с собой, оказывается ничто. Ничто в соотношении с собой означает бытие. Бытие в соотноше­нии с собой как ничто есть становящееся бытие, которое само определяет себя как наличное бытие. Последнее определяет себя как другое и, следовательно, как бытие-в-себе и бытие-для-другого. Активное, творческое отношение всякого бытия к самому себе - одно из подлинных открытий диалектики Гегеля.

Наличное бытие, положенное как отрицание, есть граница, предел. Нечто, благодаря своему качеству, конечно и изменчиво. Граница заключает в себе противоречие, ибо, с одной стороны, она составляет реальность наличного бытия, а с другой - его отрицание. Граница есть не абстрактное ничто вообще, а определенное ничто, дру­гое. Мысль о каком-либо нечто влечет за собой мысль о другом. "...Нечто есть в себе другое самого себя, и в другом для него объ­ективируется его же собственная граница". Нечто и другое "суть одно и то же "(231).

Нечто конечно, изменчиво, переходит в другое вследствие долженствования.

В понятиях реальности, отрицания, конечности, границы, изменчивости, перехода, долженствования все более просвечивает вводимое поэтапно Гегелем понятие развития, которого в его полной определенности еще нет, но которое, по принятой философом конструкции его философии, фактически действует подспудно. Напомним, что движение бытия в себя есть одновременно, по Гегелю, развертывание, выявление понятия вместе с присущим ему развитием.

Бытие, по Гегелю, это "понятие в себе". Движение бытия в себя, ко­торое осуществляется путем самоопределения и состоит в переходах от одного к другому, есть в то же время саморазвертывание понятия.

Если становление - истина бытия, то изменение - истина наличного бытия, качества.

Наличное бытие, как определенное бытие, выступает как некое целое, которое затем определяет себя как нечто и другое, другое другого и так до бесконечности. На основе серии понятий уровня наличного бытия, или качества, Гегель вводит весьма глубокое понятие бесконеч­ности. Бесконечность первоначально выступает как отрицание всякого конечного, всякой конечности. Гегель определяет такое понимание бесконечности как рассудочное. Бесконечное - это ряд конечных, который не имеет конца. Но такое понимание бесконечности – как беспрестанной смены конечных - есть поверхностное представление, "которое никогда не выходит из области конечного" (233). Здесь нет ничего, кроме бесплодного повторения и скуки. Бесконечное понимается в этом слу­чае как нечто чисто отрицательное. Между конечным и бесконечным ока­зывается "бездна, непроходимая пропасть; бесконечное остается по од­ну сторону, а конечное - по другую" (235). Гегель глубокомысленно замечает, что такая бесконечность, которая сопоставляется с конечным как другим, сама оказывается понятой на уровне конечного, особенного.

Называя рассудочную бесконечность дурной, Гегель выдвинул глубокое понимание истинной бесконечности как результата диалектического отрицания отрицания, приводящего к положительному итогу, к бесконеч­ности, понятой положительно. Возвращаясь к диалектике нечто и дру­гого, из которой, при ее первом рассмотрении, следовала "дурная" бес­конечность, Гегель показывает, что в переходе от одного к другому, к другому другого и т.д. выявляется не только отрицание как тако­вое, но и положительное утверждение. "Так как то, во что нечто пере­ходит, есть то же самое, что и само переходящее (оба они имеют одно и то же определение, а именно быть другим), то в своем переходе нечто сливается с самим собою, и это отношение с самим собою в переходе и в другом есть истинная бесконечность" (234).

Бесконечность - это отрицание всякого конечного, включающая в се­бя все конечное. Если иметь в виду чистый смысл такого понимания бесконечности, очищенный от гегелевского идеализма, то следует при­знать, что философ создал вполне научное определение бесконечности, дальше которого современная наука, включая философию, не пошла. Свое понимание бесконечности Гегель противопоставлял бесконечности Спинозы, которая поглощает и уничтожает в себе все конечное, вместо того чтобы порождать его из себя.

Дурная бесконечность означала бесплодный тупик мысли, истинная бесконечность Гегеля позволяла мысли двигаться дальше, конструируя из себя все более сложные и богатые формы бытия.

Бытие, определенное как бесконечное, которое выступает как включившее в себя все конечное, является для-себя-бытием. В понятии для-себя-бытия Гегель вводит далее понятие идеальности, которая фактически выступает как специфическая характеристика мысли, логической идеи. Введение этого понятия представляет собой важный момент Гегелевой философии, содержащий ключ к пониманию ее достоинств и недо­статков. Идеальность, по Гегелю, это способ существования конечного в бесконечном. Наличное бытие, как непосредственное или утвердитель­ное, обладает реальностью. В бесконечном конечное существует в отме­ненном или снятом виде, т.е. идеально. Идеальность - истина конечного. Гегель рассматривает вопрос об идеальном как важнейший вопрос фило­софии, ее основной вопрос. "Эта идеальность конечного, - пишет он, - есть основное положение философии"(236). Поэтому, уверяет Гегель, подлинной философией может быть только идеализм.

Определение идеального Гегелем имеет, на наш взгляд, весьма сла­бый и малосодержательный характер. По сути дела идеальность выступа­ет как подчиненное существование частей в целом (пусть - в бесконеч­ном целом), как "снятость" частей в целом. То, что философ понимает под "снятием", имеет не слишком сложный характер - "снятое" остает­ся существовать, но уже в зависимом от целого, бесконечного виде. Назвать это идеальностью - мысль несложная и предвзятая. В научной философии идеальное будет определено несравненно сложнее и содержа­тельнее. Гегель вводит свое понимание идеального без каких-либо обоснований и эмпирического материала. Однако, поскольку мы приня­ли его "правила игры", мы должны пойти дальше, чтобы увидеть, что из этого получится.

Логика Гегеля начинается с анализа бытия, являющегося отправной точкой процесса достижения идеей высшего состояния Абсолютной Идеи. Ниже мы рассмотрим исходную диалектическую триаду бытие-ничто-стaновление учения о бытии, которая лежит в основе логики Гегеля.

Логика Гегеля начинается с бытия. Бытие есть все то, что существует. Оно представляет собой наиболее абстрактное из всех понятий, бытие есть чистая неопределенность и пустота. Иначе говоря, по мнению Гегеля, бытие есть отрицательность, то есть ничто. Для Гегеля как бытие, так и ничто являются пустыми понятиями, и между ними он усматривает совсем небольшую разницу.

Далее Гегель утверждает, что единство бытия и ничто есть становление. Бытие и ничто являются пустыми абстракциями, тогда как становление, представляющее собой единство двух противоположностей, есть первая конкретная мысль.

Именно на основе логической триады бытие-ничто-становление была построена логика тезиса-антитезиса-синтеза и логика утверждения-отрицания-отрицания отрицания и т. д., которые обычно рассматриваются как метод Гегеля.

Наличное бытие

Рассмотрев бытие-ничто-становление, перейдем к обсуждению наличного бытия. Наличное бытие есть бытие, имеющее определенную форму, бытие, рассматриваемое конкретно. Если бытие - это все то, что существует, наличное бытие представляет собой нечто. Одним словом, переход от стадии бытие-ничто-становление к наличному бытию есть переход от абстрактного к конкретному. Становление - это противоречие, содержащее в себе бытие и ничто, посредством которых становление выходит за свои пределы и становится наличным бытием.

Таким образом, наличное бытие и есть определенное бытие, обладающее качеством. Определенность наличного бытия Гегель называл качеством. Но, хотя мы и можем пользоваться термином "определенный", необходимо понять, что имеется в виду простая определенность.

Определенность, которая делает бытие наличным бытием, подразумевает утвердительное содержание нечто и одновременно ограниченность. Следовательно, качество, которое делает нечто тем, чем оно является, есть реальность - с точки зрения утвердительного аспекта нечто, и одновременно отрицание с точки зрения того, что оно не является чем-либо иным. Таким образом, в наличном бытии имеет место единство реальности и отрицания, или утверждения и отрицания. Затем наличное бытие переходит в состояние для-себя-бытия. Для-себя-бытие есть бытие, не связанное с иным, не превращающееся в иное, а всегда остающееся самим собой.

В результате снятия становления получили наличное бытие. Наличное - это то, что есть налицо, наличное, иногда говорят - насущное, "хлеб насущный" (кстати, интересно бы разобрать этимологию этого слова - "насущный").
Это наличное бытие есть - как бытие, то есть - если оно есть , то это - бытие. Но, кроме бытия, в нем должно присутствовать и "ничто", и оно тоже есть - только называется небытие . И вот эту разницу между "ничто" и "небытием" в наличном бытии необходимо понять.

Наличное бытие - это то, что есть налицо, значит небытие - это то, что скрыто, что не налично. Тут довольно простая связка противоположностей - "наличное бытие - не бытие"". Можно представить себе, что вы увидели предмет в первый раз в своей жизни, издалека, и вот то, что вы увидели - наличное бытие, вы ещё не знаете ничего о нём - ни его предназначение, ни свойств, ни качеств, ни вкуса, запаха, веса - только зрительный образ. Первый образ, который вы начинаете анализировать, постигая его небытие.
Небытие - это какая то определенность предмета, явления.

Вообще, это звучит так - Небытие, принятое в бытие так что конкретное целое имеет форму бытия, называется определенностью.

Сложно довольно таки.
Ну, к примеру - если изучаем асфальтированную дорогу, то асфальтированная - это и есть определенность дороги. Умный человек - его определенность - ум, деревянный пол - деревянный его определенность и тд.

Чтобы познать наличное бытие, необходимо изучить его определенности.
Далее цитата из "Социальная диалектика" автор - Попов М.В.
такая определенность, которая берется изолированно, сама по
себе, называется качеством. Иногда люди с апломбом пишут, что
пользовались качественным анализом, но это означает лишь, что
они пользовались самым простым, самым примитивным
инструментом, хотя и совершенно необходимым. Если
исследование проходило только на качественном уровне, то не
только до сущности, но даже до количества не дошли, а ведь
количество, как отмечал Гегель, – это более глубоко понятое
качество.

То есть - определённости предмета или явления - это его качественные показатели.
Идём дальше, рассматриваем качество. Качество - есть, следовательно оно бытие, наличное бытие. А раз есть бытие, то должно быть и "ничто", что и следует рассмотреть.
Рассматривать можно ничто по отношению к бытию, а можно и бытие по отношению к ничто. Точнее - нужно рассматривать и так, и эдак и получим два определения.

Качество, взятое как бытие в противоположность ничто, называется реальностью.
А качество, взятое как ничто в противоположность бытию, называется отрицанием.

Тут можно привести в пример два высказывания - "он хороший" и "он не плохой". Вроде бы - говорится об одном и том же качестве человека - он не плохой, он хороший, но одно выражено через бытие, а другое - через ничто. То есть - через реальность и через отрицание соответственно. Хотя приятнее, когда говорят - "он хороший", чем когда "он не плохой", но тут необходимо добавлять другие определенности, качества, конкретизирующие в чём хороший, в чем неплохой - в целом или в частностях, сейчас не об этом.
Сейчас о том, что не нужно путать в логике реальность и отрицание.
Реальность - это выражение того, что есть. Отрицание - это выражение того, что есть через то, чего нет. Хотя - часто приходят к определению того, что есть в реальности через отрицание - через то, чего нет в реальности. К примеру - да, он не толстый, он - худой или наоборот - нет, он толстый, а не худой.
Опять ничего сложного, всё это - простые законы логики.

Теперь беремся за рассмотрение реальности и отрицания как двух сторон определенности.
Реальность - есть, следовательно она - бытие, наличное бытие (другого у нас пока нет). Раз она бытие, то содержит в себе ничто, отрицание . Значит - отрицание тоже есть, и тоже - бытие. Также и отрицание - есть, значит оно бытие, наличное бытие и содержит в себе реальность.
Различие между отрицанием и реальностью снимается, так как они оба являются наличным бытием, и заодно снимается различие между определенностью и наличным бытием , так как и отрицание и реальность - есть, они есть - наличное бытие.
Нет отдельно реальности, нет отдельно отрицания от наличного бытия и нет отдельно определенности от наличного бытия. Все различия сняты.
Раз нет отдельно определённости от наличного бытия, то получаем
определённое наличное бытие .
Тот же "деревянный пол" - это уже определённое наличное бытие и о том, какие сюрпризы есть в этом определённом наличном бытии - в следующий раз.